Режиссер фильма загнал кинематограф туда, где он сидел не понимая себя первые тридцать лет от рождения, – в павильоны.

Какое удовольствие получаем мы, зрители, от игры великих актеров, но какую радость, должно быть, испытывает сам артист, когда на его силу и страсть отзывается, словно на брошенный вызов, сила и страсть его партнера!

Ненавижу тех, кто любит не Миронова в роли Остапа Бендера, а другого актера, с грузинской фамилией.

«Бег» при всех его художественных достоинствах вовсе не фильм.

Персонаж – это качественное состояние, а актер – чистая, вне качеств, энергия, которую зритель впитывает телом.

«Бег» – результат фундаментальной работы сознания. Ощущение прежде всего – от бесконечности вложенных ингредиентов, но не когда разбегаются глаза, а когда плотность продукта оставляет только одно, последнее, ощущение – сытости. Этим фильмом можно наесться впрок, утолить голод по умному кинематографу.

Если вы позаимствовали у великого писателя персонажей для своего фильма, возможно, вам придется объясниться.

Советская цензура дала искусству ничуть не меньше, чем царская. Вырастить нового Пушкина у нее не получилось, но с учетом наращённых объемов советской творческой интеллигенции вкладу цензоров в развитие художественного символизма (как метода) можно было бы поставить памятник.

В фильме много самых разных смысловых линий, одна из них – «температурная».

Сон Хлудова в том кинематографе был реален – в современном оказался бы семантическим выкидышем.