Камео Боба – совершенная лирическая история, большая редкость в наш век.

Образы действующих лиц часто строятся от функций, особенно это характерно для Голливуда.

Страсть к простым предметам и простым действиям в кадре – это прежде всего страсть. Каурисмяки, вместе со всеми его персонажами-мужчинами (когда финнами, а здесь – французами), только внешне кажется бесстрастным – на самом деле в их груди бьется одно общее сердце, полное огня.

Образ комиссара в «Гавре» можно использовать для высокого российского чиновника. Да хоть для Путина.

Все сейчас ищут красивую картинку, в которой зритель должен получить, бонусом к сюжету и драматургии, множество «ярких образов».

Удивительный саспенс. Ни тебе Чужого, ни маньяка, ни людей с пистолетами.

Это история о том, как намерение действует в людях, как от одного толчка могут раскрыться все двери, если кому-то очень нужно пройти через все, и если проводником служит что-то более замечательное, чем личное желание.

Фильм без внешнего экшена, и без «внутреннего», поскольку даже главный герой к концу остается, по сути, ровно таким же, каким был в начале (недопустимо для психологической драмы).

Прошло полгода, как я смотрела фильм, а уже никого не помню из героев. За исключением маленького человека, который устроил сцену в баре, где он признавался в гейской любви.

«Ты должен относиться ко мне добрее» – кто это говорит? В ком из героев автор видит себя, а в ком – «просто» идет за развитием ситуации, которую «просто» придумал?