Эта ужасная человеческая рана – понимать, как из сердца вырывают близких, делая их тем, в ком их больше никогда не узнать.

Минимализм интерьеров бросается в глаза, и возникает вопрос: либо на Западе так сейчас живут, либо это режиссерское решение, которое выявится ближе к середине фильма, не позже. Позже – уже неправильно.

О чем стоит подумать, когда вдруг подумаешь, что режиссер фильма, который ты собрался посмотреть, – молодой чернокожий парень с толстым задом? Нельзя игнорировать голос совести: «А я точно не расист?»

Если человек ищет старую проститутку вместо того, чтобы спать с молодой, красивой, влюбленной девушкой, это не извращение и не порок.

Фасбиндер – редкий хамелеон. Его внешность держится на холодном, стальном фашистском взгляде и на законченной, идеальной, словно у ягодиц, линии щек.

Кейт Бланшетт – величайший артист. Она способна растащить вещество любой роли, разогнать в нем атомы, согревая его, может быть сердцем, а может и нет, уничтожая лишние электроны, добираясь до такого уровня правды, на котором зритель может только впитывать, не понимая ни-че-го, потому что в принципе утеряна способность что-либо дифференцировать.

Кровь, боль, секс мало используют в кино по назначению. На самом деле они ведь нужны не для шока.

Зарисовки из жизни простых людей, в разных странах, в разных культурах, на разных этажах.

Что дает параллельное действие? Что дает отсроченное раскрытие информации?

В «Вавилоне» представлено искусство драмы – каким оно стало на современном этапе, когда сознание «творца» способно на обработку больших объемов данных.