Реализм проел нам плешь на уроках литературы, но как метод он по-прежнему в строю. Сражается честно, давит тяжелой пятой свору артхауза и отстреливается в бомбардировке блокбастерами.

Доза помощи. Капля поддержки, просто тепла, которую мы можем передать другому. Тому, кто рядом.

«Вавилон» – громкое слово, звучное название для кинокартины, но оно не о том. Хотя слова для определения затронутого в фильме рода явлений так-то и нет.

Все отношения здесь выведены из своих границ, они словно льдины плавают по океану, словно планеты для двоих, где есть только Маленький принц и его Роза.

«По мере развития внутреннего углубления твой ум будет постепенно обретать покой, а восприятие – совершенствоваться. В конце концов ты поймешь, что 1) результат, 2) метод осуществления и 3) действие – это единое целое».

Понять, о чем фильм мексиканского режиссера, можно только после выборов президента США.

Несмотря на весь свой сюрреализм, «Бердман» – очень реалистичное кино. Просто что считать реальностью – то, что мы видим, или то, что мы думаем?

Мы довольно быстро понимаем, что в этом фильме может появиться всё. Речь не о страшном монстре, когда фильм по жанру предполагает появление монстров, – а о настоящем прорыве в кино «инородной жанровой парадигме действительности».

Автору браво! В «Бердмане» диалоги а-ля Вуди Аллен и всей старой театральной своры отделены от их питательной среды и выброшены на осмотр: нате, любуйтесь этим бредом! Вытащи так из кучи мертвых жуков, чтобы проверить, что они мертвые.

Это очень интимное кино. И очень странные вещи помогают создать эту интимность.