Предыдущий фрагмент

1. Инородный признак (инородного контекста) квалифицируется, как мы выяснили, субъективно. Нет объективно данного инородного признака, есть инородный признак для субъекта. А инородным он является ровно настолько, насколько позволяют рамки деятельности осознания. Здесь мы имеем пример диалектического противоречия. Нельзя определить, что первично: инородный признак инициирует осознание (1) или осознание находит субъективный инородный признак (2). Практика снимает данное противоречие, субъект способен как феноменологически ощущать инородное в контексте (1), так и инициировать деятельность осознания как альтернативу деятельности опознания (2).

2. Выйти на инородное через работу интеллекта, через логические операции не представляется возможным. Однако нам и не требуется "логический" выход. Все дело в намерении субъекта, в составе этого намерения, в компоненте ощущения этого намерения. Если в намерении увидеть инородный признак активируется инородное ощущение, "стыковка" происходит: подобное притягивается подобным.

3. Инородный признак в контексте, в ситуации – это «стартовое реле» для механизмов осознания. Для обнаружения инородного признака, или «инакового» бытия, у субъекта должна быть сформирована особая установка. Реципирующий субъект настраивает свое внимание не на обнаружение известных и опытно установленных материальных признаков, а на поиск некоей абстрактной категории «инородного», которое в каждом конкретном случае воплощается в новой форме. Другими словами, на практике вести поиск по формальным признакам «инородного» невозможно. «Инородность» – скорее требование «от противного», иррациональная категория. При этом именно инородность – как необходимое условие бытийного противоречия – диалектически задает  внутреннюю энергию жизни контекста, и для ее поиска нужно двигаться в смысловую глубь вещи или явления. Установка на поиск инородного формируется непосредственно в результате практики исследования инородного. Чем чаще происходит выделение из окружающих явлений инородного бытия, чем интенсивней сознание общается с абстрактной сутью инородного – тем сильней установка на обнаружение иного, тем эффективнее функционирует в данном отношении внимание реципирующего субъекта.

4. Осознание – это осознание наличия инородного признака. Просто – наличия. Если мы выделяем его и понимаем, что здесь есть признак, мы его осознали. Дальше – дело в систематизации описания и проникновения в глубь явления. Осознание – это поток информации. Даже если мы не знаем, чтó его инициирует – мы можем узнать, как его инициировать. Созерцать, и вдруг запустить поток информации. Как это может происходить?

5. Условия существования инородного признака (ИП) контекста:

1. ИП должен существовать среди совокупности элементов, способных образовать однородный контекст. По законам психологии восприятия, совокупность таких элементов будет восприниматься как целое. Структурно ИП должен входить в тот минимум объектов, из которых искомый контекст может быть построен.
2. ИП должен быть встроен в текущий контекст как его неотъемлемая часть, элемент.
3. В процессе осознания становится видимой часть содержания ИП, не вписывающаяся в форму исходного контекста.
4. ИП должен в чем-то противостоять совокупности преобладающих элементов контекста (это может быть и скрытое противоречие, и открытый конфликт).

Несоответствие ИП исходному контексту проявляется не в изменении элементов исходного контекста (или их интерпретации), а в появлении разрозненных и поначалу несвязанных мыслей из других контекстов. Элементы «второго» контекста могут проявиться только лишь при вычленении детерминирующего их ИП. Однако феноменологическое ощущение того, что в ситуации «есть что-то еще», какая-то дополнительная смысловая энергия, может возникнуть еще до осознанного выделения дополнительного контекста.

6. На практике для субъекта крайне важно просто поверить, что есть не только данный контекст осознания, но и множество иных. Осознать факт наличия инородного признака – значит дать определенному элементу исходного контекста дополнительный, «перпендикулярный» (альтернативный) контекст бытия. Поэтому поиск инородного признака представляет собой не что иное, как создание интерпретаций бытия исходного признака. После этого элементы «перпендикулярного» (альтернативного) контекста могут начать сопоставляться с различными элементами исходного, таким образом рождая мысли и суждения, рождая новое содержание.

Между точками исходного и «перпендикулярного» контекста возникают новые отношения-связи (как гипотенузы между точками катетов исходного и перпендикулярного контекста). Совокупность этих новых связей-отношений между исходным и альтернативным контекстом способна задавать n-е количество абстрактных моделей, описывающих уже объединенную систему исходного и альтернативного контекста.

7. В различных интерпретационных построениях «перпендикулярного» контекста и в последующих связях между контекстами исходную точку-элемент-признак необходимо постоянно проверять на инородность, по сути, проверяя истинность ее существования.

8. Дополнительной, но при этом постоянной операцией внимания в процессе осознания является перманентная проверка признака на инородность. Эффективность этого процесса зависит от знания контекста и умения видеть смысловые элементы контекста с «максимальным разрешением» (предельным членением на фрагменты). Умение это складывается в результате развития возможностей опознания элементов. Взаимосвязь очевидна: чем большее количество смысловых элементов в отрезке действительности (контекста) выделено – тем больше вероятность найти в них инородный элемент. Постоянный ресурс внимания  при реализации стратегии осознания направлен на то, чтобы проверить локальный смысловой элемент на предмет соответствия условиям, заданным для инородного признака.

9. Частным случаем стратегии осознания при создании художественных текстов является процесс остранения. Остранение –  термин, введенный русскими формалистами. Виктор Шкловский в статье «Искусство как прием» (сб. «Поэтика», П., 1919) так определяет «прием остранения»: «Не приближение значения к нашему пониманию, а создание особого восприятия предмета, создание «видения» его, а не "узнавания"». Это особое восприятие создается «затруднением формы» художественного произведения, например тем, что вещь не называется своим именем, но описывается как в первый раз виденная; в качестве примера остранения Шкловский приводит описание оперы из «Войны и мира».

Прием остранения имеет своей целью «вывод вещи из автоматизма восприятия». «Целью искусства, – говорит Шкловский, – является дать ощущение вещи, как видение, а не как узнавание; приемом искусства является прием «остранения» вещей и прием затрудненной формы, увеличивающий трудность и долготу восприятия, так как воспринимательный процесс в искусстве самоцелен и должен быть продлен».

10. Поиск ИП по своей сути представляет собой художественный акт. Автоматизм восприятия – «убийца» инородного признака. К тому же ИП может попросту «затеряться» в потоке информационных стимулов. Современный мир характеризуется переизбытком информации. Разбросанных в информационном пространстве разрозненных признаков явлений и объектов наше сознание улавливает значительно больше, чем может осмыслить, «собрать» в цельную вещь, ситуацию или явление. Внимание субъекта должно стать гиперизбирательным, если субъект хочет сохранить над ним свой контроль.

11. Эффективность работы сознания при настройке на инородное зависит:

1. О опыта (как часто сознание работает в режиме осознания),
2. От целевой концентрации (насколько сознание может сформировать телеологически четкий запрос на субстанциональное инородное),
3. От технологичности операционного внимания (насколько точно и грамотно субъект способен управлять своим вниманием в информационном поле).

Следующий фрагмент