У каждого времени свои песни. Общество 70-х было захвачено идеей интеграции с космосом и готово было уделять много внимания каждой новой попытке культурных слоев раскрыть горящую тему. Первыми отпахали, естественно, литераторы. Писатели-фантасты жили полной жизнью, они подсознательно чувствовали, что у них есть миссия: создавали миры, погружали в них героев, сталкивали ситуации и искали новую социальную проблематику. Кинематографисты могли спокойно уже всем этим пользоваться, а вот искать им нужно было, конечно, другое – видимые формы. Удивительно, как кучно выстреливает произведениями-образцами время: парадигма была сформирована за десяток лет. Точнее, были заданы направления, ведь знаковых фильмов оказалось всего четыре: «Космическая одиссея» Кубрика (1968), «Солярис» Тарковского (1972), «Звездные войны» Лукаса (1977) и «Чужой» Ридли Скотта (1979). Остальные, вроде «Бегущего по лезвию» или «Планеты обезьян», на вопрос – «Как там в космосе?» – ответа непосредственно в ощущениях не дают, и поэтому рассматривать их в данном контексте не имеет смысла. «Матрица», взорвавшая рубеж тысячелетий, собственно к космосу отношения не имела; это отпочковалась новая ветвь фантастики – триллеры о модификациях реальности, кстати, тоже выстрелившие залпом: «Экзистенция», «Тринадцатый этаж» и другие.
Самой трудной, неблагодарной и непопулярной среди режиссеров оказалась, конечно, дорога титана – Кубрика. В первую очередь потому, что проходит она за гранью разумного. Но зато эта дорога, скорее всего, окажется бесконечной. Три других направления были востребованы в последующие десятилетия примерно в равной степени, однако сказать, что авторам удалось здесь что-то путное, позволительно в отношении очень немногих кинокартин. Ясно, что собирать энергию каждым движением можно лишь шагая по целине. На одной из полян, где выросли грибы, оказался Скотт, и срезал все белые. Последователям Лукаса повезло больше: на их поляне грибы год от года не переводятся: технократия, гиперпотребление и дифференциация общества приводят к появлению (или выдумыванию) новых объектов, девайсов, одежек и социальных конфликтов. Появление 3D – развитие этого же направления. Здесь, по крайней мере, всё достаточно весело и динамично. Отличные экшены, или даже мелодраматические экшены, вроде «Облачного атласа», ритмично радуют публику. Линию «Соляриса» взяли в разработку интеллектуалы, и довольно быстро завели ее в тупик. Лучшее, что довелось увидеть из поиска взаимоотношений землян и неземлян – «Побудь в моей шкуре»; при том что космоса как такового в картине нет, мысли о космосе неудержимо во время просмотра рождаются.
Что же касается фильма «Чужой», то в корне неправильно понимать эту историю просто как ужастик, с узко направленным эффектом саспенса. «Чужой» – полноценная симфония человеческих состояний, абсолютная классика времен расцвета кинематографа, такие произведения почти перестали появляться. Причина – в том, что их нельзя создать по образчику жанра: драмы, мелодрамы, комедии или даже трагикомедии. Чтобы оперировать энергетическими полями, а не мертвыми словами и жестами, нужно иметь проход в глубины подсознания. Все наши состояния (и в том числе очень редкие!) залегают на уровне мифа, и вовсе не того «мифа», которым сейчас принято называть взрослую сказку. На Земле мы потеряли ощущение тайны, чувство неизведанной опасности, тревоги, находящейся за гранью разумного описания. Дикие животные и маньяки – опасность понятная. А вот что – там, в глубинах космоса? В конце 1970-х общество еще не успело сформировать прагматический, дающий пищу для разума ответ. Симфонии состояний нужен уровень «незнания», нужна настройка охотника, продолжающего движение по дикому лесу только благодаря помощи Духа и вере в космическую данность своей жизни, ценность которой так же мала, и так же велика, как жизни тех, кого Вселенная отправляет за осознанием, – а за осознанием она отправляет всех. Конфликт жителя космоса с тупорылым чувством превосходства и самоуверенностью цивилизованного человека после выхода картины так и остался в подвешенном состоянии. Нас – тех, кто расценивает это как свой собственный внутренний конфликт – больше со временем не становится.
