Курс, взятый на «Оскар», сам по себе не означает немедленной духовной смерти режиссера – ему придется с собой повозиться. Хотя о его медленном умирании мы всё равно ничего не узнаем, поскольку компромиссы, как водится, будут совершаться в узких местах души, а наружу картина будет сопровождаться криками выверенно настроенных продюсеров.
Бывает, что человек молод и жаждет упражнений. Есть у меня приятель, достаточно известный сейчас режиссер, который ходил получать очередной конкурсный приз как зарплату, то есть чаще добивался результата, чем нет. Что говорит не столько о киношном его таланте (хотя он тоже имеется), сколько о наличии особого дара проникать в сознание жюри, смотреть создаваемую картину чужими глазами и понимать, как агрессивнее скомпоновать имеющиеся элементы и приладить недостающие. Важный дар, но пользоваться им в отношении членов жюри – малодушие.
В старых головах – старые мысли. Уважающие себя критики давно перестали использовать формулу «новое слово в кино», потому что такого слова больше не будет. Казалось бы, с одной стороны касса, с другой – академики, но ведь академики потому и академики, что не прошли в нужный момент мимо кассы. Им просто немного хочется почувствовать себя снобами, кастой, поэтому требования, конечно, их будут свои, предельно социально ответственные и, насколько будет позволительно со стороны рынка, высоколобые. Так что выданный «Оскар» всегда будет сообщать кинокартине затхлый запах. Перед академиками необходимо выкладывать то, что они смогут разложить по своим проверенным, знакомым полочкам. В произведении нужно специально оставлять швы, места склейки приемов, уровней, стилей, эпох.
Кто здесь понимает, что по-настоящему великое произведение – нерукотворный символ, уходящий в свою собственную глубину, где нет никаких уровней, как нет их у творений природы? Самые мощные символы нельзя охватить сознанием (а это не понравится академикам), после контакта с ними зрителю лишь бы успеть выдохнуть и пойти перекурить. А American Beauty можно спокойно, с толком и расстановкой, посмаковать. Прямо начиная с названия. У него ведь тройной смысл, представляете?! Розы сорта «Американская красавица», которые Кэролайн выращивает в саду и которые присутствуют во многих сценах; Анджела – красивая американка, служащая предметом вожделения Лестера («красавица, ангел-Анжела, о которой наяву грезит герой Кевина Спейси»); красота по-американски, то есть взгляд на то, что американцы считают красивым, прекрасным в своей жизни, американскую мечту. Как пишет Википедия, «этот многозначный символизм обыгрывался не только в самом фильме, но и в рекламных постерах фильма, на которых изображены Анджела и роза». Как тонко, не правда ли?
